Сергей Трахименок - Детектив на исходе века [ Российский триллер. Игры капризной дамы]
Они нашли его в беседке аптечного сквера, излюбленном месте картежников и наркоманов Кировки.
Спица сидел в окружении малолеток, которые разлетелись, как воробьи, как только Коляша вылез из машины Ленчика.
— Есть разговор к тебе, — сказал Коляша Спице, — садись в машину.
— Куда мы едем? — спросил Спица, когда машина тронулась.
— Сначала в отдел, — произнес Коляша, — а потом в тюрьму.
— Я чист, начальники…
— Ну ты даешь, — возмутился Коляша, — да ты уже одним тем, что план с малолетками куришь, себе на семь лет намотал. Не говоря уж…
— О чем уж? — поинтересовался Спица.
— Приедешь в отдел — узнаешь.
В отделе они привели Спицу в кабинет начальника угрозыска.
— Ленчик, — проговорил Корж, — ты можешь ехать домой, поскольку нам, наверное, до утра работать, придется.
— А вы? — спросил Ленчик.
— А меня утром ребята подвезут. Правда, Николай?
— Разумеется, — ответил Николай, включаясь в спектакль.
Ленчик ушел, а Корж попросил Коляшу закрыть дверь кабинета изнутри.
— Ну вот, — начал Коляша, закрыв дверь на ключ, — я-то думал, что ты действительно чист, а ты…
— Что я?
— Эх ты…
— Что я?
— Я думал, ты нормальный мужик, а ты… Море поджег.
— Какое море? — не успел сообразить подвоха Спица.
— Обское, етит твою мать, — сказал Коляша, — другого у нас нет.
— Ну, хватит ваньку валять, — проговорил Корж и обратился к Спице: — Ты парень неглупый и должен понимать, если уж за тебя взялось городское управление, то оно тебя не отпустит. У тебя отсюда два выхода: один — в тюрьму, а другой — на улицу, то есть домой.
— Да один у него путь — в тюрьму, — вмешался Коляша, но Корж пропустил эти слова мимо ушей, дав понять Спице, что в этом кабинете главный он, и он принимает решения.
— Ты был свидетелем убийства, которое совершил Баракин?
— Нет, Баракин никого не убивал.
— Это ты так считаешь, — опять влез в разговор Коляша, — а ты был с ним?
И тут Коржа осенило. Ему не нужно признание Спицы в поджоге, ему нужна информация о поджоге. И Павел дал Спице возможность выкрутиться.
— Я знаю, Баракин говорил тебе перед смертью, что ему поручили убийство. Только не ври…
— Нет, Баракин никого не убивал. Он говорил, что получил хорошие бабки и ему нужно проучить одного козла. Это было в день десантника.
Глаза Спицы забегали, так как Корж подошел вплотную к тому, о чем он не хотел говорить, своему участию в поджоге.
— Как это было?
— Мы… то есть Баракин разбил окно и бросил туда какую-то хреновину…
— И все?
— Все.
— А ты знаешь, что там были люди?
— Нет, там никого не было. Баракин говорил, что он, ну, этот козел, на работе, и его жена тоже.
— А дети?
— У них не было детей.
— Точно знаешь?
— Да, Баракин говорил.
— Ну ладно, на этот раз тебе повезло… Иди, но о нашей встрече никому. Понял?
Когда Спица выходил в дверь, Корж нарочито громко сказал Коляше: позвони дежурному, пусть через час подготовит машину, поедем к ним…
— К кому поедем? — не понял Коляша.
— Ах, — сказал Корж, — я совсем забыл. Никуда мы не поедем. Получи приз…
Корж вытащил из сумки бутылку.
Коляша усмехнулся и достал из стола сухари и стаканы.
— Давай по маленькой, а потом я тебя до метро довезу.
— Давай.
Они выпили по маленькой, и Коляша сказал, обращаясь к Коржу:
— Плохи твои дела, начальник. Кто-то прекрасно знает, что у тебя нет детей, а также график работы твоей жены.
— И мой тоже, — добавил Корж.
— И твой тоже, — подтвердил Коляша, — и за это мы сейчас выпьем по большой…
Домой Корж заявился в девять вечера. Дверь открыла Любаня. Она была в старом фланелевом халате. Черные волосы ее были схвачены в пучок на затылке. Пока Корж раздевался и умывался, она возилась на кухне, разогревая ужин. С семье Коржа не было принято приходить со службы к определенному часу.
Усаживаясь за стол на кухне, Корж подумал, что ему повезло с женой.
Она, как солдат, молча переносила тяготы и лишении службы и была Коржу прочным тылом. Без возражений поехала в Кедровку, вернулась в Н-ск, хотя в Кедровке она была „женой начальника уголовного розыска“, вернулась, чтобы жить в общежитии до тех пор, пока они не получили однокомнатную на Крылова.
Поначалу, особенно в Кедровке, их беспокоило отсутствие детей, и они хотели пройти врачебное обследование. Но потом решили, этого делать не стоит, чтобы потом одному не винить другого.
Любаня сидела напротив Коржа за столом и, подперев подбородок ладонями, смотрела, как он по-волчьи отрывает куски от котлеты.
— Да, — сказала она с усмешкой, — нам с тобой нельзя появляться в приличном обществе.
— Эт-то точно, — пробурчал в ответ Корж.
Закончив есть, Корж ушел в комнату, Любаня осталась на кухне мыть посуду.
Одна стена комнаты была занавешена куском ткани. Он прикрывал плешь на обоях, которая образовалась после пожара. Корж обманул Кроева, он не смог раздобыть обои под цвет прежних, а на новые ему не хватило денег.
И опять Павлу стало жалко Любаню. Она без писка восприняла случившееся, не пилила его, не говорила, что надо бросать эту работу, чтобы вообще не сгореть вместе с квартирой.
Корж вернулся на кухню, подошел к Любане, стоящей рядом с раковиной, и обнял за плечи…
— Я сейчас приду, — сказала Любаня спокойно и потерлась головой о его грудь, — сейчас.
— Знаешь, — продолжала она, войдя в комнату и усаживаясь рядом с Коржом на тахте, от которой пахло паленым, несмотря на то что муж заменил сгоревшие участки, — соседи двери железные вставляют, может, и нам сделать то же самое.
— Соседям есть что прятать, — ответил Корж, чувствуя, что в глубине души зреет раздражение. Он представил себе, что будет вынужден доставать металл, договариваться с рабочими, вставлять двери, потому что средств, чтобы нанять кого-то осуществить эту процедуру полностью, у него нет.
— Говорят, что выбивают двери не у тех, кто что-то имеет… а у тех, кто не защищен. Чьи двери можно выбить плечом или ногой…
— Ну, послушай, — вяло сопротивлялся Корж, — по теории вероятности с нами ничего не должно случиться много лет. Нас уже Господь наказал.
— Нас не за что наказывать, — сказала Любаня, — я хочу только напомнить тебе, что беда никогда не ходит одна, она ходит с детками.
— Сплюнь через левое плечо, — произнес Корж.
— Ладно, считай, что я сплюнула, а теперь пересядь на стул, я постелю…
Пока она стелила постель, Коржу стало стыдно за свою черствость, и он сказал:
— Хорошо, я прикину завтра, и если найду дверь подешевле, то поставим железную… все же первый этаж…
— Ладно, — успокоилась Любаня, — может, обойдется.
— Сделаем, сделаем, — произнес Корж, — ты завтра в какую смену?
— Во вторую, — сказала Любаня, — пора бы привыкнуть, если я сегодня вечером дома, то завтра во вторую.
— Будь осторожна вечером на улице.
— Успокойся, — ответила Любаня, — мелких хулиганов я не боюсь, а урки меня не должны трогать, потому что у меня муж — урка.
— Кто тебе это сказал?
— Ты же и говорил.
— Хм, — произнес Корж, — не повторяй глупостей, даже если они сказаны родным мужем.
— Ладно, — просто ответила Любаня.
— Ладно, — повторил за ней Корж, — какое хорошее слово „ладно“, у нас все ладно, точно?
— Да, — согласилась Любаня.
Корж притянул ее к себе…
Потом Любаня уснула, а Павел лежал и думал, что у него, несмотря на пожар, все хорошо. Он ловко пропел всех чужих, своих и приблизился на один шаг к раскрытию дела. Ведь и встречу, и разговор со Спицей, если его можно назвать разговором, Корж организовал лишь для того, чтобы решить только одну задачу, и он ее решил.
Коляша не понял, что Корж опрашивал Спицу не для того, чтобы получить информацию о поджоге. Что она могла дать Коржу? Вся операция имела смысл лишь тогда, когда она выводила на новых действующих лиц. И она вывела. Ленчик, которого он отправил домой, домой вовсе не поехал, а ждал, когда Спица выйдет из отдела.
Луна заглядывала в щель между шторами, которые пришлось купить Коржу взамен сгоревших. Дикие крики раздавались с улицы. Это развлекалась молодежь. Слышался лай собак.
Рыбка клюнула. Он уже знал от Ленчика, что Спица сразу же бросился докладывать о случившемся Перепелу, одному из авторитетов Н-ска. Это уже кое-что… Теперь главное — не торопиться, собрать информацию о Перепеле, его окружении и связях с „Арго“.
Корж чувствовал, что он на верном пути. Он долго скрывался, ловчил, подбирался к предполагаемому месту, где находится дичь, боялся, что ему могут помещать, но теперь все, еще немного, и он выйдет на финишную прямую, и не найдется такой силы, которая могла бы его остановить.
